Хотелось бы исповедоваться.
Нелегко об этом говорить, но у меня было тяжелое детство: я не читала Ильфа и Петрова. К тому же, до десяти лет я плохо себя помню, поэтому "Двенадцать стульев" в обеих советских экранизациях проступают в памяти исключительно туманными обрывками. О том, как Юрский был Бендером в "Золотом теленке", я вообще знала только ( Read more... )

Едва я начинаю читать, руки сами требуют клавиатуру под пальцы. Образы, слова и обороты роятся в голове, грозя разорвать на клочки. Я вижу Древнюю Грецию. Она срастается с Грецией Даррелла, вливается в мою собственную, она пахнет морем и оливами. Мне надо срочно с кем-то поговорить об этом. Розовоперстые пышноволосые эллинки, чернобокие корабли, ( Read more... )

( Read more... )